— Надеюсь, не только пойму, но и справлюсь. — едва слышно произнес я. — Может и к лучшему, что блокатор опять попал в мою кровь.

— Командир, ты уверен в необходимости подобных мер? — уточнил Виктор, при этом всё же забирая шайтан. Да, к большой ночи мы готовились основательно. Жёстко зафиксировали мою левую руку и убрали подальше всё оружие. Более того, Сан обещал постоянно находиться рядом, и в случае моего перерождения тюкнуть своим топором пару раз по голове киборга.

— Уверен. Ты просто не сталкивался с мехомутантами, это реально опасные существа. Им только головы рубить и уничтожать нейросеть, и то, может получиться так, что вновь восстанут.

— Да понял я, понял, не нагнетай. — усмехнулся егерь. — Лучше скажи, оставляем Галине игломёт четвёртого класса, или ей ещё рано соваться в желтую зону?

— По-хорошему нам всем пора уже в оранжевую лезть, но я понимаю, что вы не готовы. Нужно раздобыть красный мутаген, для тебя, и вам обоим получить элитный уровень.

— Кэп, через пять минут я отключусь. — прозвучал в голове голос искина. — Надеюсь, когда произойдёт активация, и ты и я останемся прежними.

— К черту. — ответил я, и, поймав недоуменный взгляд земляка, подмигнул: — К чёрту, говорю, панику. Прорвёмся. Эх, жаль, нет возможности изучить карту. Нужно найти место, где оранжевая зона стыкуется с зеленой. Потому что лезть в жёлтую, не опасаясь за свою жизнь, даже я не рискну.

— Ну, это дело простое. Можем расспросить Чингачгука, он точно должен знать такие места. Можем… — голос Виктора начал стремительно удаляться, словно между нами резко увеличилось расстояние. В затем навалился он. Шёпот.

Стремительно нарастающий шелест листвы, за считанные секунды превратившийся в шум ураганного ветра, напрочь отрезавшего от меня все остальные звуки. Я выругался, совершенно не услышав своего голоса. Чёрт, неужели началось?

Словно в подтверждение левое предплечье пронзило судорогой, словно меня ударило мощным разрядом тока. Боль на миг отрезвила меня, и я успел услышать свой голос, выкрикнувший:

— Виктор, приговься! Походу на… А-ахр!

Что-то твердое вклинилось между моими челюстями, и я краем сознания поблагодарил егеря. Молодец, успел. А затем шум окончательно поглотил меня, вырвав из привычного восприятия мира. Лишь боль, распространившаяся по всей нервной системе, удерживала меня в сознании. Шум и боль — два воина, схлестнувшиеся не на жизнь, а насмерть. Ради чего? Обладание моим телом? Разумом?

Мысли бешенным хороводом неслись в голове вместе с завывающим в ушах ураганом. Осознавать себя в таком состоянии было просто невозможно. Я, словно мошка, попавшая в речной водоворот, пытался противостоять какой-то невероятно мощной стихии, совершенно не понимая, как мне с ней бороться.

Угасающий разум цеплялся за боль, за обрывки размытых мыслей, за гул. Слух, единственный из органов чувств, продолжавший работать, был проводником шума в мозг, в кости, и ещё глубже, в саму суть того, что являлось мной. Казалось, скоро он поглотит меня окончательно, и растворит в себе.

Не знаю, как и какими, совершенно необъяснимыми величинами, но постепенно я начал выкарабкиваться из этого безумного водоворота. На голой воле и каком-то безумном желании таки вырывался из плена шумовой завесы, практически размазавшей меня в ничто. Боль, мой союзник, словно убедившись, что мне стало легче, тоже начала отступать. Вернулось осознание себя, как личности, шум отступил ещё больше, и я уже приготовился одним рывком вернуть себя в реальность, когда шёпот обрёл смысл.

— Не допустить прорыва! — зазвучал в голове механический голос. — Заблокировать! Держать периметр!

— Нарастить мощь! Уничтожить вражеских юнитов. — вторил ему такой же неживой голос. — Ограничить влияние! Устранить агентов влияния.

Два, три, четыре — эти голоса множились, переплетались, повторяя раз за разом какие-то команды на разных языках. Словно десятки сошедших с ума компьютеров транслируют в пространство установленные в них директивы.

Едва ко мне пришло понимание, что такое шум на самом деле, как наваждение вновь попыталось навалиться на меня, поработить, сломать сознание жалкой букашки. Поздно. В момент просветления я осознал происходящее, и теперь воспринимал шум не иначе, как сотни одновременно звучащих голосов. Мой мозг сам нашёл выход из сложившейся ситуации, выстроив ментальную стену невосприятия. Минута, может две, и органы чувств, до этого пошедшие в разнос, окончательно успокоились.

— Сука! — прохрипел я надорванным горлом, выплёвывая зажатый зубами кусок то ли кожи, то ли упругого пластика. Похоже я изрядно поорал за последнее время. Минуты, а может быть и часы. — Твою же в печень через селезёнку! Воды!

— Чё он там кукарекает? — раздался за спиной голос Виктора. Я только сейчас почувствовал, что меня крепко удерживают чем-то, похожим на ремни.

— Не знаю, может пить хочет? — передо мной появилось лицо Галины. — Ой, у него взгляд нормальный стал.

— Воды дай! — вновь потребовал я. — И верёвки ослабьте, а то дышать трудно.

— Грёбаные ёжики, командир!? Неужто оклемался? — растерянно прозвучало за спиной.

— Ты не кукарекай, а верёвки ослабь. — передразнил я егеря.

— Это Аудрэй, да. — к нашей занимательной беседе присоединился Сан. — Я больше не чувствую присутствие чёрного Даггара так близко. Приёмный сын победил. Молодец, сильный. У врага сегодня была неудачная охота.

— Мне кто-нибудь даст воды? — моё терпение было уже на исходе. Мало того, что связали, так ещё и всякую чушь несут, совершенно игнорируя мои слова. Неужели я буянил? По ощущениям, что мне пришлось только что испытать, скорее валялся хрипя от боли.

— Командир, ты это, извини. Уж больно тебя корёжило последние несколько часов, думали — переломаешься весь. Галина, да хватит возиться, вот она, эта бутылка! Потом развяжешь.

— Большая ночь закончилась? — спросил я, после того, как сделал десяток маленьких глотков.

— Ещё два часа ждать. — устало произнёс егерь. — Сан, ты же говорил, что командира будет трясти до самого конца, а он вот, уже очухался.

— Странно это. — отозвался абориген. — Наверное Аудрэй сильный. Очень сильный, если Чёрный Даггар сдался.

— Трах тебе в док! — прозвучал рыкающий голос Дракота. Питомец, приблизившись нетвёрдой походкой, ткнулся мордой в мою грудь. — Ж-жив!

— Живой, но второй раз я подобную пытку если и выдержу, то кукухой точно тронусь.

— Я помогал тебе. — прозвучало у меня в голове. — Знаю, что тебе пришлось испытать. Ты сильный, как золотой брат, только они могут сопротивляться шёпоту врага. Эмао рада, что Чёрный Даггар потерпел поражение.

А уж я то как рад — пронеслось в моей голове. И не потому, что я справился с шумом, оставшись самим собой. Моя радость заключалась в другом. Те несколько минут, во время которых я внятно различал голоса, дали мне столько информации о зоне А-один, сколько я не получил за всё время, пока нахожусь здесь. Правда теперь к моим знаниям добавился груз ответственности.

Пока на уровне домыслов, но я начал понимать, что представляет собой аномалия, кто такие Эмао, Чёрный Даггар, и какую функцию выполняет последний. Говорить об этом с кем-либо, и тем более делиться полученными знаниями? Ни за что. Слишком опасно делиться подобным. Даже с самыми близкими. Разве что Дракот может прочесть мои мысли…

— Командир, о чём задумался? — спросила Галина, усаживаясь рядом.

— О тщетности бытия, Галя. О тщетности бытия. — тихо произнёс я.

Временный лагерь Приёмных детей. Красная зона.

— Саян, ты уверен, что эта дама случайно попала в лапы нашего героя? — старший с прищуром смотрел на спящую вольную.

— Команир, ты хочешь сказать, что её разыграли в тёмную? Слишком сложно. Что она, что наш, как ты выразился, герой — оба могли погибнуть много раз. Здоровая паранойя ещё никому не повредила, но в данном случае неуместна.

— Пилот, обладающий мутацией золотого ранга, ты серьёзно веришь в это? Сколько за последние сто лет убили высших мутантов? Тысячу? Две? И какой процент из убитых на счету у простых заключённых? Десятка четыре, не больше. А теперь посчитай, какова вероятность, что корпы упустили такого пилота? Впрочем, можешь не напрягаться, я тебе и так скажу — ноль целых, хрен десятых.